Подобное же положение в Молчановском районе. Здесь построили дома для себя лично директор рыбозавода, его два заместителя, председатель рыбкоопа и другие, а для проживающих в Молчаново спецпереселенцев до глубокой осени ни одного дома не построили, в результате, когда пошел снег, для них начали строить землянки на берегу р. Обь... Землянки сырые и холодные. В пос. Стрежном в землянке 20 кв. м живут 28 человек. С потолка беспрерывно течет вода.
В пос. Мандраки в землянке 18 кв. м проживает 19 человек. В землянку совершенно не проникает дневной свет, печь развалилась. Все землянки рыбозаводами строились, как правило, на низких затопляемых местах и на берегах рек и стариц. С открытием рек, безусловно, они будут затоплены и размыты.
Обеспечение одеждой и обувью:
...Все спецпереселенцы совершенно обносились, не имеют ни одежды, ни обуви, поэтому большая часть их не может работать вне помещения. В большинстве случаев это привело к тому, что в настоящее время ни одна организация не принимает их на работу. Большая часть семей спецпереселенцев находится в катастрофическом положении.
В пос. Федоровка Молчановского района проживают Янцен Елена Яновна, 1912 г.р., имеет на иждивении 2 детей 1935 и 1939 г. рождения и Тоберт Ольга Яковлевна, имеющая на иждивении 2 детей 1934 и 1937 г. рождения. Все они не имеют совершенно обуви и одежды и сидят нагие. Матери их на работу устроиться не могут, т.к. не имеют обуви и одежды. Поэтому продуктов не получают, а своих овощей никаких у них нет. В квартире окна забиты досками или заткнуты различным тряпьем, дверь не закрывается. В последних числах ноября у Янцен от истощения умер ребенок, похоронить она его не могла, т.к. не имеет обуви пойти выкопать могилу и сделать гроб. [Несмотря] на неоднократные просьбы к председателю колхоза Аксенен[ку] оказать помощь в похоронах ребенка, последний оказал помощь только на четвертый день. Труп ребенка лежал в сенях 4 суток, и ноги трупа объели крысы.
Обе эти семьи питаются только за счет того, что ходят нищенствуют по селу, обертывая одного какого-нибудь члена семьи в тряпки...
Большинство из немцев, не имея теплой одежды и обуви для работы на дворе, а также вследствие общих мастерских для изготовления орудий лова, числятся надомниками и никаких продуктов, кроме 200 граммов хлеба, не получают. Вследствие
178
систематического недоедания имеет место резкая истощенность спецпереселенцев и их детей, особенно в многодетных семьях.
Проверкой выявлено истощенных в пос. Мандраки 12 семей, в т.ч. Видервуд М.К. — из 10 чел., Флег М.Ф. — из 8 чел., Герман Е.К.— из 7 чел., Шпаниль М.К. — из 8 чел., в пос. Восток 3 семьи, в т.ч. Гейзе С.К. — [из] 8 чел., Цаен СЕ. — [из] 5 чел. и др.
Помимо вышеизложенного, спецпереселенцы уже более полугода не получают соли... Зарплата систематически выдается с опозданием на 2-3 месяца.
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 829, лл. 7-8
138
Из спецсообщения районного коменданта Колпашевской комендатуры Ухарева Нарымскому окружкому ВКП(б)
/ февраля 1944 г.
Расселенный контингент немцев средств существования в пос. Н. Павловка Колпашевского района не имеет. В результате имеется ряд немцев, которые истощены и обречены на голодную смерть... Медобследованием установлено три случая смертности от истощения и голода.
Там же, д. 841, л. 4
139
Из спецсообщения начальника Нарымского окротдела НКГБ капитана госбезопасности Островлянчика секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) Брызгалову
15 марта 1944 г.
В Кривошеинском районе среди немцев, переселенных с Поволжья, имеют [место] случаи смертности и заболевания от истощения. В течение января и февраля 1944 г. в районе умерло
179
20 человек немцев. Например, в селе Никольевы от истощения умерли Штопаль Богдан и его жена, а двое нетрудоспособных детей Штопаль опухли от голода. В дер. Тугулино имеют [место] случаи, когда переселенные немцы употребляют в пищу павших животных...
В 1942 году в Кривошеинский район было вселено 1614 человек немцев Поволжья. Часть этого контингента была расселена и трудоустроена в колхозы района, часть передана в систему рыбной промышленности. В декабре 1943 г. в связи с сокращением объема плана по рыбодобыче в Кривошеинском районе уволено 260 человек трудоспособных немцев. Все уволенные и члены их семей были сняты со снабжения продуктами питания через систему рыболовпотребсоюза, нигде не снабжались, и по трудоустройству их действенных мер не принималось. В январе и феврале 1944 г. осталось нетрудоустроенных и снятых со всякого снабжения 143 трудоспособных человека и их семьи.
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 841, л. 6
140
Из спецсообщения начальника Нарымского окротдела НКВД капитана госбезопасности Карташова и начальника отделения ОТСП
Нарымского окротдела НКВД Воль нова секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) Брызгалову
31 марта 1944 г.
По данным на 20 марта 1944 г., уволено с работы предприятий рыбтреста спецпереселенцев 1366 человек, которые имеют 3019 иждивенцев. Большая часть трудоустраивается в хоз. организации и учреждения, а также направляется в существующие спецпереселенческие колхозы.
...В связи с тем что значительная часть колхозов, куда направляются спецпереселенцы, продовольственными фондами в достаточном количестве не располагает, положение этих кон-тингентов со снабжением не выправляется. Так как хлебом они не обеспечиваются, продолжают заниматься нищенством или выполнением частных работ у граждан за продукты... В связи с тем что округу хлебные фонды для потребкооперации не уве
180
личены, в ряде районов спецпереселенцы снимаются со снабжения. Всего 28 марта [19]44 г. по рыбтресту подлежат увольнению 4818 трудоспособных, а вместе с иждивенцами снимаются со снабжения 9842 человека.
Там же, л. 11
141
Из спецсообщения начальника Нарымского окротдела НКВД капитана госбезопасности Карташова и начальника отделения ОТСП Нарымского окротдела НКВД Вольнова в окротдел НКВД и секретарю Нарымского окружкома ВКП(б)
15 апреля 1944 г.
О трудоустройстве спецпереселенцев, уволенных из рыбной промышленности
В связи с уменьшением плана рыбодобычи на 1944 г. по Новосибирскому госрыбтресту и сокращением лимита по труду рыбозаводы треста в феврале-марте 1944 г. произвели массовое сокращение рабочей силы. Главным образом за счет спецпереселенцев-немцев, и в первую очередь многосемейных, инвалидов и не имеющих одежды и обуви. По Каргасокскому району уволено 105 семей — 341 человек. Все уволенные были немедленно сняты со снабжения, как рабочие, так иждивенцы и дети. Но так как уволенные в большинстве случаев являются ограниченно трудоспособными или не имеют одежды и обуви... колхозы, не имея излишков хлебных запасов, от приема такой рабочей силы отказались.
В Парабельском районе уволено 114 семей — 488 человек. Из них 153 человека не трудоустроены. По Нарымской комендатуре Парабельского района выявлено два случая смертности от истощения — спецпереселенок Шмидт Эмилии 1919 г.р. и Эберт Лидии 1919 г.р. По Колпашевскому району уволено на 10 марта из рыбной промышленности 307 семей — 920 человек. Из них трудоустроено 322 чел. Уволенный с работы контингент одновременно был снят со снабжения. На протяжении всего времени рыбозавод для спецконтингентов необходимых условий не создавал, хоз. устройством не занимался, произво
181
дил, наоборот, частые переброски, семьи материально разорил, что привело к тяжелым последствиям. Спецпереселенцы в поисках работы расходились по поселкам, занимались нищенством... Имели место случаи смертности спецпереселенцев от истощения. Руководство рыбозавода не только не занималось трудоустройством, а даже не обеспечивало продуктами питания по существующим нормам, хлеб не выдавался по нескольку дней. В пос. Петропавловка ряд немцев голодали, питаясь отбросами. Лидия Кошпа, Елизавета Вольстер и Яков Вольстер в феврале умерли от истощения.
По предварительным подсчетам райкомендатур, в округе около 350 инвалидов, а также около 175 семей многодетных женщин, которые не в силах обеспечить детей питанием, с общим количеством детей, которых надо помещать в детдома, до 400 человек.
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 841, л. 15
142
Секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) Брызгалову
10 мая 1944 г.
В связи с тем что предприятия рыбной промышленности Нарымского округа за последнее время производят массовое увольнение спецпереселенцев-немцев, которые находятся в тяжелом материальном положении, обком ВКП(б) решил переселить в Новосибирск 400 семей спецпереселенцев-немцев для работы в оборонной промышленности.
Произведение переселения возложено на Нарымский окр. отдел НКВД.
Секретарь Новосибирского обкома ВКП(б) Семин
Там же, л. 25
Начавшаяся в 1931 году и продолжавшаяся в последующие годы ссылка в Нарым, не говоря уже о бесчеловечности этой акции, была экономически нецелесообразна. Но руководители округа неустанно докладывали Новосибирскому обкому ВКП(б) о «трудовых успехах» и «величественном размахе освоения Севера». Новосибирский обком рапортовал выше, в Москву, «дорого
182
му, любимому»... А то, что тысячи и тысячи людей «удобрили» нарымскую землю своими трупами, считалось само собой разумеющимся — цель оправдывает средства. И сменявшие друг друга местные власти, доказывая свое усердие, просили увеличивать число ссыльных. Выше приводилась просьба Васюганского райкома партии к Нарымскому окружкому предусмотреть вселение в 1943-1944 годах в Васюганский район дополнительно полутора тысяч семей. Привожу еще один документ. Составлен он в 1944 году, когда в Нарымском округе не знали, что делать с оставшимися без работы, гибнущими от голода спецпереселенцами-немцами. Этот документ предназначался для ЦК ВКП(б).
143
Из справки секретаря Новосибирского обкома ВКП(б) Кулагина
[Конец 1943 — начало 1944 г.]
О положении дел в Нарымском округе
В годы, предшествующие Отечественной войне, в Нарымском округе была проведена большая работа по его заселению и хозяйственному освоению. За этот период (1930-1941 гг.) на территории округа вселено свыше 200 тысяч переселенцев, в результате чего возникло несколько сот новых поселений. Путем расчистки и раскорчевки новых земель общая посевная площадь увеличилась с 70 тыс. га в 1932 году до 146,2 тыс. га в 1941 году. Лесозаготовки возросли с 700 тыс. ... до миллиона кубометров в год.
...Дальнейшее заселение Нарымского округа является по существу главным вопросом, от разрешения которого зависят темпы его дальнейшего развития. Новосибирский обком ВКП(б) считает, что для более широкого использования сырьевых запасов малоосвоенных районов Нарыма необходимо в 1944 году переселить в округ не менее 70-80 тысяч человек. Это количество населения округ может принять в порядке до-приселения в существующие сельскохозяйственные, рыболовецкие и промысловые колхозы без значительного нового жилищного строительства. Кроме того, часть переселенцев будет направлена в лесную промышленность.
Там же, д. 795, л. 4
183
144
Из докладной записки начальника управления НКВД по Новосибирской области Петровского в Новосибирский обком ВКП(б)
26 февраля 1944 г.
По решению бюро обкома ВКП(б) в октябре 1942 г. в Колпа-шеве был организован контрагентский лагерный пункт для проведения силами заключенных различных строительных работ Госрыбтреста, причем лагерь был размещен во временных летних помещениях с условием, что немедленно будет начато строительство нового лагеря. Однако с первых же дней организации лаг. пункта рыбтрест не создал необходимых условий для содержания в нормальных условиях заключенных, и поэтому вскоре [в]стал вопрос о ликвидации лагеря.
По сей день строительство лагеря не закончено. Вместо 3 бараков к началу 1944 г. построено 2 барака и помещение амбулатории стационара. Причем бараки построены весьма некачественно. В бараках большая сырость, появился грибок, нет двойных рам, окна заделаны бумагой... В указанные помещения заключенных переводить нельзя было, но, т.к. дальнейшее содержание з.к. в прежних летних лагерях стало невозможным, окр. отдел НКВД вынужден был, чтобы не допустить гибели людей, перевести лагерь в незаконченные помещения. До сих пор не начато строительство бани и скважин [для] колодца. Для бытовых нужд лагерь возит воду на людях на расстояние до одного км. Дрова заготавливаются на тех же людях на расстоянии свыше двух километров... Нет совершенно складских помещений, для хранения продовольствия и вещдо-вольствия используется часть одного из бараков, тем самым сокращается площадь для размещения з.к. и создается скученность. Рыбтрест не построил кухни-столовой, и з.к. получают пищу на открытом воздухе.
Рыбтрест, не имея большой нужды в рабочей силе для строительных работ и нуждаясь в транспорте, стремится использовать з.к. главным образом для перевозки разным способом соли, леса и проч. на расстояние до 3 км, что является недопустимым и нерентабельным для лагеря. Рыбтрест не в состоянии поглотить всю рабочую силу, и таким образом лагерь превратился в своеобразную биржу труда. С ноября прошлого
184
года рыбтрест совершенно прекратил выдачу з.к., выполняющим и перевыполняющим норму выработки, доп. питания хотя бы в виде мясных и рыбных отходов. Люди вовсе не обеспечены овощами. В результате за последнее время значительно выросло число больных и ослабленных.
Во избежание доведения контингента з.к. до катастрофического состояния, что может повлечь деградацию его, рост заболеваемости и смертности, я вынужден с 1 марта приступить к ликвидации лагеря и вывозке заключенных в Новосибирск для использования их на оборонных предприятиях.
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 841, лл. 9-10
145
Из докладной записки зам. начальника окротдела НКГБ капитана госбезопасности С. Карпова секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) Брызгалову
25 января 1944 г.
За январь 1944 года через Колпашевский пункт военной цензуры прошло 199 писем, исходящих от воспитанников детских домов, с жалобами на плохое питание и обмундирование. Ниже приводятся выдержки о содержании жалоб.
Айполовский детдом. Орехов пишет. «Я живу плохо. Хлеба в день дают 500 грамм[ов], в завтрак дают чай сладкий по два стакана, в обед суп с капустой, а в ужин по три рыбки и мундир 8 картошек. Одевают плохо. Если можно, то возьмите меня к себе, а то меня тут бьют».
Парабельский детдом. Каштанова Маня: «Дядя Авера, в детдоме плохо нас одевают, также и плохо кормят. Дядя Авера, я хожу в третий класс, учусь ничего. Ходим зимой в школу в летних пальто, мы отмораживаем руки и ноги»... Бурмистрова Маня: «Одевают нас в летние халатики, а мороз доходит до 60 градусов. Варют тухлую капусту, и то не вволю. Хлеба дают 400 грамм[ов] в день. Няня, нас дразнят, вы сами знаете как. Будем слушаться, только возьми нас. Настам никто ненавидит, обзывают, бьют, нет возможности жить в детдоме». Апец Зина: «Лучше дома есть траву, чем жить здесь... В завтрак надо по
185
150 гр[аммов], а нам дают по 100 грамм[ов]. И так все повара съедают наше. Тетя, прямо так плохо жить, и издеваются над нами, бьют нас».
Васюганский детдом. Мамонтов Леонид: «Живу неважно, к вашему известию, главное из-за питания. Утром дают чай, тарелочку супу с одной почти зеленой капустой и 150 гр[аммов] хлеба. В обед тоже тарелочку супу с какой-нибудь крупой, а на второе соленые червивые негодные для еды грибы. В ужин чай с молоком. Молоко отпускают так: в котел на 200 человек опускают один литр молока и крошки хлеба. На голодный, можно сказать, желудок ложишься спать. Теперь вы, наверное, ясно представляете мою скитающуюся жизнь».
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 840, л. 2
146
Из докладной записки помощника районного коменданта Сергеева начальнику Васюганского РО НКВД капитану милиции Семкину
6 января 1944 г.
На 1 января 1944 года на территории Васюганского района значится 498 расселенных семей ссыльнопоселенцев, в них 896 человек, из которых 611 трудоспособных. Трудоустроен 521 человек. Однако сейчас в колхозах с наступлением зимы за отсутствием обуви и одежды, несмотря на трудоспособность, на работу не выходят. Кроме того, многие из трудоспособных за отсутствием каких-либо овощей и других продуктов питания просто истощали и на работу выходить не могут. Заработок их в колхозе по их способности до того мизерный, что ни в коем случае не обеспечивает существование. Во многих колхозах на трудодни платят натурой очень мало, да и та выдана авансом в период летних работ. Особенно дети подвергаются опуханию и крайне нуждаются в получении хлеба... Отдельных спецпереселенцев можно устраивать в такие организации, как райлес-хоз, где проходит массовая заготовка дров, при условии их обеспечения одеждой и обувью. Применение их труда в колхо
186
зах является неэффективным. Прошу поставить вопрос на разрешение соответствующих органов с целью снабжения ссыльнопоселенцев согласно прилагаемому при сем списку.
Там же, ф. 102, оп. 1, д. 104, л. 9
К докладной приложен список. Эстонские, латышские, русские, молдавские, еврейские фамилии. Сто тридцать пять детей, стариков, женщин. Сто тридцать пять умирающих. «Новый контингент» был низшей кастой, жалкий и беспомощный вид опустившегося от голода человека вызывал у некоторых начальников брезгливость либо желание еще более унизить... Однако находились и такие, которые проявляли сочувствие.
Не стану сейчас, полвека спустя, делить тех, кто был тогда в силе, на «чистых» и «нечистых». Многих из них уже нет на свете, те, кто остался, стар и немощен. Смерть уравняла всех, история рассудила... Написать докладную записку помощника районного коменданта побудила, думаю, все же человечность. Ведь в функции комендантов входил лишь надзор за ссыльными — ежемесячная «сверка наличия», за их смерть комендатура ответственности не несла. Все можно было списать на войну. Тем более умирали-то «социально опасные» и «социально вредные». А продовольственными ресурсами комендатура не располагала. Слишком уж отчаянным стало положение, люди на глазах умирали от голода...
147
Из воспоминаний Пеэпа Варью, сосланного из Эстонии в 1941 г.
Очень ясно помню, как на железнодорожной станции солдаты увели от нас отца. Почему-то все эстонские дети, попавшие потом в детдома, забыв многое из того, что было до этого в детстве, навсегда запомнили, как уводили их отцов, которых им не суждено было больше увидеть. Сохранилась в моей памяти шеренга солдат с винтовками, оцепившая товарные вагоны, в которые нас погружали. Сам долгий путь по железной дороге в Сибирь забылся, но помню, как затем нас везли на барже по
187
огромной реке, помню, как подчалились к какой-то пристани и длинная вереница ссыльных женщин передавала по цепочке из рук в руки на баржу буханки хлеба. Помню ливень, когда после долгого пути нас высадили в Айполово на берегу Васюгана. Проливной дождь, измученные, промокшие до нитки люди, узлы и чемоданы на раскисшей от дождя глине... Последнее видение, когда все еще были живы, — мама и нас четверо, малолетних ребятишек.
Следующее воспоминание — клуб в Айполово, где тесно от расположившихся на полу женщин с детьми. Уже нет нашего маленького двухлетнего брата Пеара, он умер и зарыт в глинистой земле за поселком. Длинные дни, короткие северные ночи, плачут маленькие дети, гудят налетевшие с улицы комары...
Дальше в памяти провал. Помню уже поселок со странным названием Медвежий Чвор, куда нас привезли на поселение, и постоянное чувство голода. Мама уходила выменивать на продукты немногие привезенные из дома вещи, а мы тоскливо ждали ее в остывшей избе. Но скоро менять стало нечего, и один за другим стали уходить из жизни те, кто меня окружал. Сначала умер от голода мой брат Энн, затем мама. В последний вечер, когда она еще была с нами, к ней пришли такие же, как она, обессилевшие от голода эстонки. Не знаю, о чем она разговаривала с ними, никогда не узнаю, что думала в свои последние часы, оставляя трех сирот... А через какое-то время умерла моя сестра Элль. Это было утром, мы спали все рядом на полу, она пыталась встать, но не могла, приподнялась через силу, глубоко вздохнула и скончалась. Последним умер родившийся уже в Сибири мой крохотный братик. Много лет спустя я узнал, что еще в декабре сорок первого в концлагере на Урале погиб наш отец. Так меньше чем за год из нашей семьи остался в живых только я.
Весной меня увезли в детский дом. Там я надолго заболел и только осенью стал понимать, что происходит вокруг. В детдоме были еще и другие осиротевшие ребятишки из Эстонии, с которыми я мог общаться на родном языке. Но однажды я обнаружил, что забыл свой язык. Много позже узнал, что нам запрещали разговаривать между собой по-эстонски...*
188
148
Из личного дела спецпереселенки Эрики Яновны Варью
Начато 8 июня 1941 г.
(Орфография и пунктуация подлинника сохранены)
Постановление
1941 года июня месяца 8 дня, я старший уполномоченный УКГБ Вирумаа Лиива
Варью Вольдемар Иоганнович арестован по обвинению как бывший констебль полит, полиции. Помощник командира роты. Кайтселиит. Проживает в погранзоне. Антисоветски настроен. Руководствуясь директивой НКГБ СССР от.., полагал бы семью Варью Вольдемара Иоганновича, состоящую из 5-ти человек: 1) жены Варью Эрика Яновна, 2) дочери Варью Элла Вольде-маровна, 3) сына Варью Энна Вольдемар., 4) сына Варью Пееп Вольдемар., 5) сына Варью Реар Вольдемар, выслать в отдаленную местность.
Опер, уполномочен. Лиива
Согласен: председатель уездной тройки
начальник УО НКГБ Киви
Eesti NSV Riikliku julgeoleme Rahvakomissariat* Memorandum №
Варью Вольдемар Иоганнович 1904 г. рожд., место рождения: волость Кареда, уезд Вирумаа, Эстония, гражданин СССР, беспартийный. Образование: среднее и полицейская школа. Род занятий: на своем хозяйстве. Недвижимого имущества не имеет. Не судим. Местожительство: местечко Визо, волость Пальме, уезд Вирумаа. Состав семьи: жена Варью Эрика Яновна 1905 г. рожд., дочь Варью Энн 1934 г., сын Варью Пееп 1936 г., сын Варью Реар 1939 г.
Компромет. материал: Варью Вольдемар Иоганнович служил в должности констебля на участке Пальмской волости до момента ликвидации полиции. Кроме того принимал участие в к.р. организации Кайтселиит, а до ликвидации Кайтселиит был по
189
мощником командира роты в Пальмеской волости. Проживает в погранзоне.
Основание: справка волостного исполкома и данные с.с. «Ранд».
... мая 1941 г. Таллин.
Оперуполномоченный УО НКГБ Вирумаа Лиива
Согласен: начальник уездного отдела НКГБ Вирумаа Киви
В июне 1941 года семья арестованного и в декабре того же года погибшего в Севураллаге Вольдемара Варью, как и «полагал» оперуполномоченный НКГБ, была выслана в «отдаленную местность». В Нарымский округ вместе с тысячами других таких же сосланных привезли Эрику Яновну Варью, ее восьмилетнюю дочь Эллу и трех сыновей: семилетнего Энна, пятилетнего Пеэпа, двухлетнего Пеара. В январе 1942-го родился еще один мальчик — Яак. К осени изо всей этой многочисленной семьи остался в живых лишь Пеэп, которого отправили в детский дом, а через четыре года вместе с другими малолетними детдомовцами, имевшими родственников в Эстонии, увезли на родину.
А когда в конце 40-х маховик репрессий снова стал интенсивно раскручиваться, начались поиски не оказавшихся на месте поселения членов семей так называемых социально опасных элементов. Умершие от голода и лишений, они в картотеках МГБ все еще значились живыми... И пошла писать губерния, то бишь область. Пошли по почте секретные запросы, секретные ответы, секретные справки...
В июле 1950 года УМВД Новосибирской области запрашивает МГБ Эстонской ССР. Просят сообщить сведения о Варью Эрике Яновне и ее детях. 9 августа 1950 года из МГБ ЭССР отвечают: «В оперативной справочной картотеке отдела "А" МГБ ЭССР сведений о Варью Эрике Яновне не имеется. Взят на учет в 1941 г. ее муж, Варью Вольдемар Иоганнович, по директиве НКГБ ЭССР как констебль полиции и член кайтселиит».
17 ноября 1950 года начальник 1-го отдела УМВД Новосибирской области подполковник Ширяев пересылает дело на Эрику Варью начальнику ОР 2-го отдела УМГБ НСО майору Дунайскому: «При этом направляю для производства розыска личное дело на с. поселенца Варью Эрику Яновну, высланного
190
в 1941 г. в Новосибирскую область и в настоящее время не оказавшегося на месте поселения». Майор Дунайский дает задание исполнителю Кузнецову (звание не указано): «Просьба выдать справку: Варью Эрика Яновна 1905 г. Место рождения: волость Пальмес, уезд Вирумаа, ЭССР. Адрес: неизвестно. Место работы: неизвестно. В 1941 г. была выслана в НСО. Нужна справка, в каком районе области состоит на учете адм. ссыльных, и другие данные. Справка нужна для объявления розыска». Кузнецов делает запрос в адресное бюро Новосибирской области. Адресное бюро дает справку, что Варью Эрика Яновна в Новосибирске и Новосибирской области не значится. Запросы, ответы и справки подшиваются в дело. Розыск продолжается, дело пухнет.
Начальнику Вируского уездного отдела МГБ Эстонской ССР, гор. Раквере
29 мая 1951 г.
Совершенно секретно
В управлении МГБ Новосибирской области находится принятое из УМВД личное дело на семью спецпоселенцев, из материалов которого видно, что Варью Эрика Яновна 1905 г., Варью Эле Вольдемаровна, 1933 г., Варью Энн Вольдемар., 1934 г.р., являются членами семьи Варью Вольдемара Иоганновича, который, как активный участник контр, револ. организации Кайтселиит, арестован Вирумааским уездным отделом МГБ. До 1941 г. все они проживали в мест. Вызо Пальмеской волости Вируского уезда. По постановлению Вируского уездного отдела НКГБ от 8 июня 1941 г. указанные лица подлежали выселению в Сибирь. Личное дело на них в 1941 г. было передано в УНКГБ Новосибирской области, а прибывали ли в ссылку сами высланные, из материалов дела не видно.
Для решения вопроса о необходимости розыска прошу Вас произвести следующие мероприятия:
1) Установить, было ли в 1941 г. приведено в исполнение решение об их выселении. По возможности установить, в какую область они были выселены.
2) Проверить по месту прежнего их жительства, не возвращался ли кто из них после выселения, установить, где и кто из них сейчас находится.
191
3) Собрать возможно полные сведения о связях проверяемых, приняв одновременно меры к установлению, кто из них и каким путем поддерживает связь с интересующими нас лицами.
Исполнение просим не задержать.
Начальник 9-го отд. УМГБ НСО подполковник Смирнов
Зам. начальника ОРО УМГБ НСО майор Гусаков
№ 26/861 г. Новосибирск
Начальнику 9-го отдела управления МГБ Томской и Кемеровской области
16 июня 1951 г.
Совершенно секретно. Литер «Л»
В управлении МГБ нашей области находится принятое из УМВД личное дело на семью ссыльных поселенцев: Варью Эрику Яновну 1905 г., Варью Эле Вольдемар., 1933 г., Варью Энн Вольдемар., 1934 г.р., Варью Пееп Вольдемар., 1936 г.р.
Как видно из материалов дела, указанные лица, как члены семьи репрессированного в волости Кареда, уезд Вирумаа участника фашистской организации, по постановлению Виру-манского УО НКГБ ЭССР в 1941 г. были высланы на поселение в Новосибирскую область, но где проживали и состояли ли на учете ссыльных, неизвестно.
Проверкой в районах Новосибирской области в теперешнем ее составе проживание когда-либо перечисленных ссыльных не установлено. Принимая во внимание, что в 1941 г. Новосибирская область включала в себя районы Вашей области и что преобладающее большинство ссыльных переселенцев Литвы, Латвии, Эстонии и Молдавии расселились тогда в этих районах, не исключено, что указанная семья была поселена, а, может быть, находится сейчас в одном из районов Вашего обслуживания.
Просим Вас произвести следующие действия: всех поименованных в настоящем письме ссыльных переселенцев проверить по архивной и действующей картотеке Вашего отдела и по общесправочной картотеке отдела «А» УМГБ, установив этим:
а) состояли ли они ранее, состоят ли сейчас и где именно на учете адм. ссыльных, ссыльных поселенцев или спецпереселенцев;
б) не значится ли кто из них арестованным, осужденным или взятым на оперативн. учет в районах Вашей области.
В том случае, если по учетам 9-го отдела и отдела «А» УМГБ проверенные не значатся, дать задание всем ГО РО МГБ Вашей
192
области, чтобы проверили интересующих нас лиц по действующим или архивным учетам своих аппаратов и по архивам 1941-1949 гг. бывших ГО РО МВД.
Собранные материалы вместе с настоящим заданием просим вернуть нам.
Начальник 9-го отдела УМГБ НСО Смирнов
№ 26/373 г. Новосибирск р.д. № 75
Ищут «не оказавшуюся на месте поселения» Эрику Варью, ищут ее сына Энна, которому должно исполниться 17 лет, ищут Эллу Варью, которой должно быть уже восемнадцать... Все они давно зарыты в суглинок на погосте у поселка со странным названием Медвежий Чвор. Энн прожил всего восемь лет, Элла — девять. Но МГБ потеряло их, «социально опасных», они не списаны... Их разыскивают во всех «районах обслуживания». Снова запрашивают адресное бюро. В «дело» подшиваются полученные оттуда справки:
«Варью Энн, 1934 г., в Новосибирске и Новосибирской области не значится», «Варью Эле, 1933 г., в Новосибирске и Новосибирской области не значится».
Начальник 9-го отдела УМГБ НСО Смирнов шлет письмо начальнику 9-го отдела МГБ по Кемеровской области:
Совершенно секретно. Прошу ускорить исполнение нашего № 26/373 от 16 июня 1951 г. в отношении розыска семьи ссыльнопоселен. Варью Эрику Яновну и друг.
Ведется переписка между районными отделами МГБ в Эстонии, в результате чего в УМГБ Новосибирской области поступает сообщение:
По общесправочной картотеке в спецотделе МГБ ЭССР значится:
1. Варью Эрика Яновна, 1905 г., урож. уезд Вирумаа, волость Пальмес. Проходит по делу масс, операц. арх. № 486. Дело у нас в архиве. 2. Варью Вольдемар Иоганнович, 1904 г., ур. во
13—4717
193
лости Кареда. Проходит по делу массов. операц. архив. № 486. Дело у нас в архиве.
Через некоторое время в УКГБ Новосибирской области приходит очередная бумага:
Сообщаем, что семья Варью Вольдемара Иоганновича: 1) жена Варью Эрика Яновна, 1905 г.; 2) сын Варью Энн Вольдемар., 1934 г.р.; 3) дочь Варью Элль Вольдемар., 1933 г.; 4) сын Варью Пеэп Вольдемар., 1936 г.; сын Варью Пеару Вольдемар., 1939 г., которые проживали в местечке Высу Вируского уезда, по постановлению Вируского УО НКГБ от 8 июня 1941 г. подлежали выселению в Сибирь. Семья Варью в количестве 5 чел. была выслана в Томскую область, Васиконский район, где в мае 1942 г. умерла их дочь Варью Элль, сын Энн умер в декабре 1941 г., а сын Пеару и их мать, Варью Эрика Яновна, умерли летом 1942 г. Сын Варью Пеэп Вольдемарович 1936 г., уроженец Раквере, вернулся в 1946 г. в Эстонскую ССР, где проживает в мест. Высу, сельсовет Высу Лаксаского района. Другими данными Лаксаское РО МГБ ЭССР не располагает. Приложение: Ваш запрос.
Начальник Лаксаского РО МГБ старший лейтенант Курк
Оперуполномоченный
Лаксаского РО МГБ ЭССР мл. лейтенант [нрзб.]
Судьба семьи Варью начинает проясняться. Васиконский район — естественно, Васюганский. Из 9-го отдела УМГБ Новосибирской области 16 октября 1951 года шлют запрос начальнику Васюганского РО МГБ Томской области старшему лейтенанту Воронову. В розыскном деле появляется документ:
Справка
1) Варью Эрика Яновна, 1905 г., умерла 13.01.42.
2) Варью Инн Вольдемаровна, умерла 4.04.42.
3) Варью Пеепе Вольдемарович, умер 14.04.42.
Нет Варью Элль Вольдемаровны. Проживала: Медвежий Чвор.
Подпись и дата на справке отсутствуют.
194
В деле Эрики Варью 32 документа. Тридцать из них связаны с поиском ее и ее детей. Перепутаны имена. Мальчик Энн значится девочкой, его брат Пеэп, судя по одним документам, жив, по другим — умер. В ходе поиска выясняется, что был в этой семье еще ребенок, родившийся у Эрики Варью незадолго перед ее смертью.
21 октября 1953 года бюро ЗАГС Васюганского района представляет в УКГБ справку:
Справка
Варью Як Вольдемарович умер 20 мая 1942 г., о чем в книге Актов гражданского состояния о смерти за 1942 г. произведена соответствующая запись за № 1952.
Причина смерти: атрофическое расстройство питания. Место смерти: Медвежий Чвор. Возраст: 5 месяцев.
Зав. райбюро ЗАГС Могутаева
Подшивается справка бюро ЗАГС Васюганского района о смерти Эрики Варью. Справка датирована 7 октября 1953 года:
Справка
Варью Эрика Яновна умерла 30 января 1942 г., о чем за 1942 г. произведена соответствующая запись за № 11.
Причина смерти: порок сердца. Место смерти: Медвежий Чвор. Возраст: 36 лет.
Зав. райбюро ЗАГС Могутаева
Но что-то еще не сходится в учете членов этой многодетной семьи с односложными эстонскими именами. Необходимо окончательно закрыть дело, и на свет появляется справка о смерти некоего Варью Иннета Вольдемаровича:
Справка
Варью Иннет Вальдемарович, умер 4 апреля 1942 года, о чем в книге ЗАГС о смерти произведена соответствующая запись за № 19.
Причина смерти: атрофическое расстройство питания. Место смерти: Медвежий Чвор. Возраст: 7 лет.
Зав. райбюро ЗАГС Могутаева
195
Все списаны. Розыскное дело закрыто. Искажены имена, перепутан пол. Бог принял их души, и все они вместе: Эрика, Элла, Энн, Пеар и младенец Яак, проживший на земле всего пять месяцев.
149
Из докладной записки начальника Васюганского РО НКВД капитана милиции Семкина секретарю Васюганского РК ВКП(б) Тропову
// января 1944 г.
В 1942-1943 гг. умерло только ссыльнопоселенцев, не считая трудпоселенцев и другого населения, 358 человек*... тогда как рождаемости среди них совершенно не имеется. Кроме того, проверкой РО НКВД и комендатуры установлено, что 135 человек в ближайшее время остро нуждаются в серьезной помощи питанием, поскольку из этого числа имеются больные и престарелые, которые не имеют не только хлеба, но ни килограмма овощей. В сельпо их на снабжение никого не принимают, хотя в райкартбюро по этому вопросу имеется указание. К тому же если часть из них работала в колхозах и имеет несколько заработанных трудодней, то в ряде колхозов хлеба к распределению совсем не пришлось. В результате смертность ссыльнопоселенцев все увеличивается. Хуже того, мы имеем факты даже такие, что даже больных на периферии района не кладут в больницы из-за отсутствия своего хлеба у больного. Также не лучше обстоит и с жилищными условиями. До сих пор ни один
По уточненным мною данным, из доставленного в Васюганский район «нового контингента» в первые годы ссылки умерло более 500 человек (каждый третий). Пятьдесят лет спустя, просматривая хранящиеся в архиве Томского областного УВД папки с «делами», заведенными на ссыльных из Прибалтики, я убедился, насколько плохо вели учет своих «подопечных» коменданты. В конце 40-х годов, когда начался очередной виток массовых репрессий, местными карательными органами были заведены многие десятки разыскных «дел», в которых значились имена взрослых и детей, умерших в первые годы ссылки, но по какой-то причине не списанных. Уже сровнялись с землей могильные холмики, под которыми покоились мертвые, а их, значившихся живыми, принялись разыскивать, дабы водворить на место первоначального «спецпоселения»...
196
руководитель учреждения не считает своей обязанностью уделить на это внимание, хотя ссыльные у него работают. Большая доля ссыльнопоселенцев живет в самых отвратительных условиях. Об этом свидетельствует акт обследования, который у Вас имеется. Считаю, такое положение в дальнейшем терпимо быть не может. Требуется Ваше вмешательство по затронутому вопросу.
Резолюция: Т. Метле. Необходимо знать, где, сколько и на каких работах работают и также кто не работает, по какой причине и куда их трудоустраивать. Пусть в суточный срок такие материалы представят. Тропов.
ЦДНИ ТО, ф. 102, оп. 1, д. 104, л. 16
Вероятно, такое обследование провели, хотя сделать его за суточный срок было невозможно — с большинством поселков и связи-то не имелось. Хорошо помню — в 1944 году норма выдачи хлеба в Васюганском районе была не увеличена, а, наоборот, сокращена, паек урезали...
150
Из докладной записки парторга Тевризской парторганизации Никифорова секретарю Васюганского РК ВКП(б) Тропову
31 января 1944 г.
Ставлю Вас в известность, что получилось снижение нормы хлеба и прекратили совершенно выпечку хлеба по всему Тев-ризскому сельсовету. Получают мукой ежедневно по 40 грамм[ов] на иждивенца, 80 грамм[ов] на рабочего и по 3-5 картошек. Данная установка райпотребсоюза. Имеются случаи опухания детей, как, например, в пос. Тевриз опухшие четыре дитя Соловьевы. В пос. Калганак также 8 опухших детей. И снижена норма инвалидам Отечественной войны... Председатель колхоза Кучумов ушел на охоту, говорит: «Что, парень, тут делать? Хлеба нет».
Там же, л. 47
197
151
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
2 марта 1944 г
Шмелева Любовь Сергеевна, 1921 г. [рождения], эпидемиолог райздрава, допускала антигосударственные поступки, выразившиеся в тесной связи с трудпоселенцами, краже и присвоении вещей и незаконном использовании не принадлежащей ей хлебной карточки. Была исключена первичной парторганизацией райисполкома из ВКП(б).
Принимая во внимание искреннее признание, данное решение отменить. Внушить т. Шмелевой, что быт коммуниста является не только его личным делом, а общепартийным.
ЦДНИ ТО, ф. 102, оп. 1, д. 100, л. 26
152
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
30 апреля 1944 г.
Председатель Майского сельсовета Могутаев обращается с телеграммами в райком ВКП(б), в которых заявляет, что 90 процентов колхозников сидят без хлеба, и просит в порядке ссуды 20 центнеров зерна. В то же время колхозы не выполнили задание по оказанию помощи семенами колхозам Средне-Васю-ганского сельсовета. Признать заявление Могутаева о тяжелом положении с зерном неправдоподобным, а действия невыполнения по оказанию семенной помощи колхозам Ср.-Васюганского сельсовета антигосударственными.
Там же, л. 36
198
153
Из протокола заседания бюро Нарымского окружкома ВКП(б)
28 мая 1944 г.
Редактор газеты «Сталинское знамя» Парабельского района тов. Емельянов СИ. допускал непартийные поступки. В целях наживы скупал у адм. ссыльных латышей различные заграничные вещи, а для уплаты за них продавал по рыночной стоимости свои, приобретенные по твердым ценам в закрытом магазине партактива. Кроме того, рассчитывался за покупаемые у ссыльных вещи картофелем по рыночной стоимости, в то время как сам покупал картофель по заготовительным ценам в колхозах.
Принимая во внимание его заявление о том, что он осознал допущенные ошибки и на практической работе оправдает доверие, а также учитывая положительную характеристику партийной организации... объявить выговор с занесением в учетную карточку.
Там же, ф. 206, оп. 1, д. 789, л. 191
154
Из протокола заседания бюро Нарымского окружкома ВКП(б)
16 июня 1944 г.
О работе партийной организации Чаинского района по выполнению обязательств, данных в новогоднем рапорте товарищу Сталину
...Чаинский РК ВКП(б) и его первый секретарь Бровкин не сделали необходимых выводов из предупреждений девятого Пленума ОК ВКП(б) об особых условиях Нарымского округа, характерных и для Чаинского района наличием большого количества бывших кулаков и адм. ссыльных, что требует от районного комитета ВКП(б), от каждого коммуниста неослабной политической бдительности... Только безразличным отношением к предупреждениям Пленума ОК ВКП(б) можно объяснить факты засорения аппарата ряда советских, хозяйственных, торг
199
ово-кооперативных организаций и МТС района лицами, не внушающими политического доверия... Притупление политической бдительности у отдельных руководителей районных организаций привело к тому, что в колхозах «Рассвет» и «Молот» с коренным населением у руководства в качестве председателей колхозов оказались бывшие кулаки (Житков, Цветаев). В районе не единичны случаи приема в комсомол детей бывших кулаков.
ЦДНИ ТО, ф. 206, оп. 1, д. 789, л. 227
155
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
22 сентября 1944 г.
Несмотря на неоднократные указания со стороны РК ВКП(б) и райисполкома, колхозы Средне-Васюганского сельсовета преступно срывают выполнение плана хлебопоставок. Наличие саботажа со стороны председателей колхозов, оппортунизм и потворство саботажникам со стороны уполномоченных, прекративших борьбу за хлеб, объясняющих провал хлебозаготовок исключительно сырой погодой, привели к тому, что план хлебопоставок выполнен на 20 сентября всего на 30 процентов. Председателя колхоза им. Коминтерна Кучумова за саботаж хлебозаготовок предать суду. Предупредить председателей остальных колхозов, что если они не выполнят план хлебосдачи в установленные сроки, то будут привлечены к судебной ответственности, как за саботаж.
Там же, ф. 102, оп. 1, д. 100, л. 88
156
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
25 октября 1944 г.
План мобилизации по налоговым платежам третьего квартала ни одним сельсоветом не выполнен... Командировать в каждый сельсовет товарищей из партактива.
Там же, л. 106
200
Колхозники подразделяли приезжавших по одному, а иногда скопом «товарищей из партактива» не по должностям, которых зачастую не знали, а по цели приезда: «по посевной», «по покосу», «по уборочной». Приезжали «товарищи по поставкам», «по пихтовым», «по займу»... Пуще всего боялись тех, что приезжали «по налогу», за неуплату которого имели право описывать имущество. А поскольку имущества, за исключением стола, табуреток и рваной одежонки, у колхозников не имелось, описывали последнее — картошку, обрекая семью на голодную смерть.
157
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
22 декабря 1944 г.
Капичев Адам Игнатьевич, 1917 г.р., член ВКП(б), заместитель директора МРС, в мае 1943 года, проводя совещание с рыбаками колхоза «Красный факел», допустил грубость, выразившуюся в постановке на голосование за расстрел бригадира рыболовецкой бригады Ткаченко за порчу орудий лова и невыполнение плана рыбодобычи. В своем объяснении Капичев заявил, что подобного факта допущено не было и что в своем выступлении он говорил только о том, что дезорганизаторов, мешающих выполнять государственные планы в дни Великой Отечественной войны, сурово наказывать и в отдельных случаях даже расстреливать, и предложил голосовать под отдачу под суд Ткаченко, но колхозники от голосования воздержались.
Постановили: отметить, что грубость в поведении Капичева имеется, на что ему необходимо обратить серьезное внимание, но, учитывая, что факт устарел и потерял свою остроту и значение, ограничиться обсуждением.
Там же, л. 141
Нет, не за то, чтобы отдать под суд молодого бригадира, принуждал Капичев тогда на собрании голосовать колхозников, а за то, чтобы расстрелять парнишку. «Кто не проголосует —
201
тот пособник врага, того самого под трибунал!» И дрогнули несколько напуганных бабенок, потянули вверх руки... Струхнул тогда и Николай — а вдруг и впрямь расстреляют?
Спасся от суда, через месяц его взяли на фронт вместе с одногодками, такими же, как он, «кулацкими» сыновьями. Там, на фронте, кто-то посоветовал: «Напиши в райком, не было у того начальника права на собрании приговаривать к расстрелу». Написал солдат, но не получил ответа. Вернулся домой раненный, с боевыми наградами. Работал после войны бакенщиком. Как-то разговорились мы с ним на берегу у костра, рассказал он с усмешкой, как приговаривали его к расстрелу... Кстати, и по сей день живы несколько старух, которые проголосовали тогда из-за страха за собственную жизнь.
Такая вот «грубость».
Были самодуры в районе. Были... Военком Уткин заставлял призывников впрягаться в плуг и пахать ему огород. Для некоторых из тех ребят это была последняя работа на Васюган-ской земле...
158
Из докладной записки в Васюганский РК ВКП(б)
Январь 1945 г.
О воспитательной работе в Айполовском детдоме
Двадцать четыре воспитанника больны туберкулезом в открытой форме. Эти дети находятся вместе по разным комнатам со всеми детьми. Если не принять меры к немедленной изоляции и лечению, нет гарантии к дальнейшему распространению. Но медицинский работник при детском доме считает, что их выделять не следует, потому что они из разных классов и тяжело работать воспитателям... В каждом корпусе грязь, ребята грязные... С состоянием обуви и одежды чрезвычайно плохо. Директор детдома Сараев десять невыделанных кож изрезал на подшивку пимов для детей, чем самым толкнул на контрреволюционную агитацию вокруг детей детского дома, т.е. дети в подшитых пимах из невыделанной кожи идут на улицу, эта
202
кожа размокает, отваливается от подошвы, дети режут ее кусками, жарят на палочках эти лоскутки кожи...
[Подпись нрзб.]
ЦДНИ ТО, ф. 102, оп. 1, д. 133, л. 19
159
Из воспоминаний Бируты Мильберг
О жизни в детском доме у меня остались мрачные воспоминания. Я сильно болела воспалением почек, вся отекла и мочилась кровью. Почти целый год я находилась в изоляторе. Позже все тело и даже голова покрылись гнойными нарывами. Когда я выздоровела, меня поселили в один из корпусов. Зимой эти корпуса плохо отапливались. Почти все дети мочились в постель, по одеялам ползали вши. Главной едой был гороховый суп, ложек не давали, и приходилось жижу выпивать, а гущу ели руками. Старшие мальчишки отнимали хлеб у младших детей. До поздней осени детдомовцы ходили в школу босиком. Утрами лужи замерзали, идти было далеко, и, чтобы отогреть ноги, мы задерживались на крылечках домов*.
160
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
26 января 1945 г.
Минишин Игнатий Федорович, кандидат в члены ВКП(б), заведующий районным отделением леспромхоза, не считаясь с мнением членов артели «Молот» и не имея наряда, взял в свое личное пользование корову по балансовой стоимости и не уплатил за нее деньги. Таким же образом приобрел центнер муки в колхозе «Парижская коммуна». Наблюдались нередкие случаи пьянства с кулаками.
Исключить из кандидатов в члены ВКП(б).
Там же, д. 120, л. 11
203
161
Из докладной записки парторга с. Тевриз Никифорова секретарю Васюганского РК ВКП(б)
6 апреля 1945 г.
...Еще я прошу Вас оказать мне содействие [в вопросе] принятия мер к работникам рыбозавода. Не уделяют никакого внимания на рыбодобычу и занимаются не тем, чем нужно, как, например, техник МРС Подоляк занимается пьянкой с кулаками. Где пьет, там и оправляется, как произошло в квартире кулака Губкина, а также в других поселках. Кроме того, Подоляк променял колхозу «Красное знамя» лошадь. Негодную лошадь отдал, а самую лучшую взял, а эти кулаки отдают безо всякого... Далее, член партии Влахов работает начальником Тевриз-ского рыбопункта, самовольно устроил засольный пункт в Муромской школе. Когда ему стал говорить, то он отвечает, что ему дирекция приказала выбрать лучшее помещение и там открыть засольный пункт. ЦДНИ ТО, ф. 102, оп. 1, д. 133, л. 5
Два сына у Губкина в ту пору были на фронте, на третьего родители получили похоронную. Сами они не покладая рук работали в колхозе, но власти предержащие именовали их кулаками. Так же как и других сосланных на Васюган крестьян, отдавших во время войны последнее, что у них оставалось, — сыновей. До конца дней своих — «кулаки»...
9 мая 1945 года — конец войны, великий День Победы. Как томительно долго его ждали, с какими надеждами связывали! Думали, кончится война, не будет больше смертей и страха, ожесточение сменится милосердием. С фронта вернутся солдаты, из концлагерей — заключенные, разрешат вернуться домой спецпереселенцам. За четыре военных года в Васюганском районе умер почти каждый второй ссыльный из «нового контингента». Некоторые семьи вымерли целиком... Война и ссылка в нашем сознании слились воедино, война усугубила тяготы ссыль
204
ных, и казалось, что причиной нашей ссылки в 1941-м была ожидавшаяся тогда война. Нам хотелось так думать. И вот настала весна 1945-го. «Ныне отпущаеши раба Твоего». Должны же смягчиться сердца после такой войны! После того, что перенесли все-все... «Ныне отпущаеши с миром...»
Была ликующая радость Победы, была светлая радость первой мирной весны. Но проходили дни, месяцы, и таяла надежда. Все оставалось таким же, как и во время войны, — «чистые» и «нечистые», «кулаки», «новый контингент». Все как в минувшие четыре года. Весна 45-го не стала весной милосердия.
162
Из постановления объединенного заседания Васюганского РК ВКП(б) и исполкома райсовета
// мая 1945 г.
Уполномоченные райкома ВКП(б) и райисполкома, секретари парторганизаций смирились с благодушием отдельных руководителей колхозов и не приняли мер к ликвидации антигосударственных «мокрых» настроений, направленных на затяжку сроков сева и снижение урожайности...
Там же, д. 122, л. 27
163
Из докладной записки поселкового коменданта Грабцевской спецкомендатуры Чупина секретарю Васюганского РК ВКП(б)
3 июня 1945 г.
В данный момент по Огневоярскому сельпо нет ни грамма муки. Колхозникам разрешена ссуда на сеноуборочную, а муки нет.
Там же, д. 133, л. 8
205
164
Летом осужденных увозили из Васюганского района речным транспортом, зимой гнали пешком. Четыреста с лишним километров до Колпашева, оттуда пополненную доставленными из других районов заключенными партию отправляли в Томск, а там из пересыльной тюрьмы пересылали уже в ближние и дальние лагеря. Брели арестанты к местам заключения по бесконечному васюганскому зимнику в 30-х и 40-х годах. Шли по этому же пути и в начале 50-х.
Устроившись в розвальнях, сопровождали их милиционеры, в розвальнях же лежали на сене котомки и пара кулей с овсом для лошадей, а осужденные шли пешком. Места для их ночевок на пути следования были постоянные — в поселке, где после войны я работал колхозным счетоводом, этап останавливался в колхозной конторе. Задержишься там, бывало, вечером после работы, куришь самосад с рассевшимися на вышорканной лавке немногочисленными деревенскими мужиками, переговариваются между собой собравшиеся повечеровать бабы. На улице темень и стужа, а в конторе тепло и светло от керосиновой лампы. Вдруг скрип полозьев возле крыльца, чей-то окрик, голоса...
— Этап пришел, — негромко говорит кто-то из колхозников. Распахивается дверь, и, впуская стелющийся от порога холод, вваливается милиционер:
— Ишь сколько вас тут напопадало... Освобождайте помещение!
И по-хозяйски сбрасывает с себя на лавку тяжелый тулуп:
— Кому палати в избе, кому небо в клетку...
206
Из протокола заседания Васюганского РК ВКП(б)
20 июня 1945 г.
Осудить вредную «теорию» невозможности заготовки кормов из-за плохой погоды. Применить меры к нерадивым колхозникам и руководителям колхозов.
ЦДНИ ТО, ф. 102, оп. 1, д. 120, л. 77
Конвоировали осужденных обычно одни и те же милиционеры — Благодатских и Логинов. Благодатских прежде был поселковым комендантом, знал всех наших деревенских, а они знали его и излюбленную им шуточку про небо в клетку. Бывало, изобразит из пальцев решетку, ощерится:
— Я тебя вижу, ты меня — нет...
Любил показывать свою власть, говорил много, и все с ехидцей. А худосочный, испитой, сам походивший на заключенного Логинов был молчалив, часто покашливал, и в глазах его была тоска. Говорили, что он чахоточный, что дома у него девять детей.
Мне, как и другим колхозникам, надо освобождать контору, но я задерживаюсь, убираю в шкаф конторские счеты и книги. Хлопает дверь, выстуживая помещение, осужденные заносят овес и котомки, контора снова заполняется людьми. Двое в засаленных ватниках прислонили ладони к теплым кирпичам печки, кто-то разувается на лавке, кто-то устало опустился на пол и привалился к стене. Еще не лагерники, но на лицах уже обреченность. Некоторые миновали поселки, в которых жили, у других они еще на пути, там удастся свидеться с родными, если они остались, там последняя встреча и последнее расставание. А пока белый зимник, скрип снега под ногами, след полозьев. Срок отмеряй. Кто-то дотянет, кто-то нет...
— Скажи Седельничихе, чтоб ведро воды принесла, — велит мне Благодатских. — А ты дров занесешь, — кивает он развязывающему обтрепанные тесемочки ушанки сутулому мужику. — Айда, пошли, — и выходит сопровождать его на улицу.
Я спускаюсь с крыльца, Логинов уже увел лошадей в конюшню, и на снегу лежит клок выпавшего из розвальней сена. Постукивают в темноте дрова, которые набирает в охапку из поленницы сутулый мужик.
— Давай-давай, — подгоняет его Благодатских. — Ясное море...
Утром, когда я прихожу на работу, сугроб возле крыльца испещрен желтыми дорожками. Валяется вчерашний клок сена, еще не затвердел насыпавшийся в санный след снег, а в пустой конторе невыветрившийся запах портянок, нестираной одежды и еще чего-то душного, тяжелого, присущего только этапам.
207
165
Из воспоминаний Ауне Круземент, сосланной из Эстонии в 1941 г.
Мне было два года и семь месяцев, когда меня с матерью и шестилетней сестрой отправили в Сибирь. Помню избу, где мы вначале обитались на квартире, большую печку, которую надо было топить, но все равно было холодно. У сестры там было свое отдельное место, где она спала, а мы с мамой спали вместе. Моя сестра там долго, долго болела, и мне запрещали к ней подходить. Потом жили где-то в другом месте, там было уже намного хуже и голодней. Еще помню, как обитались в каком-то сарае около большой дороги и ждали маму, которая ходила просить разрешения переехать в другой поселок. Это было весной, рядом было какое-то поле, и мы с сестрой ходили по нему искать прошлогоднюю картошку.
В поселке, куда перебрались, когда маме дали на это разрешение, поселились у молодой местной женщины, которая жила одна и ждала ребенка. Муж ее был на фронте. Мама ходила на работу, а в уплату за проживание должна была помогать хозяйке. Когда родился ребенок, мне разрешили качать колыбель. Но вскоре приходившая к хозяйке ее теща заметила, что наша мама становится все слабей и не справляется со всеми работами. Она заставила ее пойти в медпункт к фельдшеру. Мама вернулась подавленной...
Хорошо помню тот день. Мне было уже пять лет, и я самостоятельно бродила по деревне, ища контакта с детьми. Но местные дети меня не признавали своей и называли фашистом. От голода я выпила молоко из бутылочки, которую оставил кто-то из местных ребятишек. Меня окружила враждебная ватага... Старшая сестра спасла меня от них, плачущую увела домой и рассказала о болезни матери. Сказала, что нам придется покинуть эту квартиру.
На следующий день со своими сумками мы ушли из этой деревни. Сестра была грустной, она опять не смогла закончить свой класс в школе... В пути мы часто отдыхали. Я думала, что останавливаемся из-за меня, и хотела идти быстрее, но сестра, умница, хотя и была еще ребенком, дала мне понять, что мама смертельно больна и не может быстро идти.
Последнее место, где мы жили с мамой, — какой-то сарай у большого дома. Вместо кровати была широкая дверь, на кото-
208
рой мы спали втроем. Там рядом с нами мама и умерла. Сейчас знаю, что это было летом 1944 года.
Такие же, как мы, высланные эстонцы похоронили маму. До кладбища было далеко и нас туда не взяли. В день похорон одна русская женщина дала нам кусок хлеба и огурец. Это запомнилось мне на всю жизнь.
Вскоре нас отправили в детский дом. Помню — покидая деревню, мы беспокоились, что станет с капустой, которую посадили еще вместе с мамой.
В детдоме сестра находилась в старшей группе и ходила в школу. Я была в группе дошкольников, и сестра иногда приходила меня навещать. Сейчас я знаю, что она тогда уже болела и сил у нее было мало. Как-то раз, собирая в лесу ягоды, она отстала от других детдомовцев и осталась в лесу. Поздно вечером ее нашли там спящей.
Зимы были очень холодные, нас, дошкольников не выпускали на улицу — не было теплой одежды и обуви. Все пять лет, которые я провела в Сибири, зимой мне не удавалось выходить. Сестра моя переписывалась с тетями, которые оставались в Эстонии. Когда она приходила ко мне, то всегда говорила, что мы вернемся домой, и мы обе ждали этого дня.
Наконец осенью 1946 года нас привезли на пароходе в город, где были деревянные тротуары, а потом по железной дороге повезли в родную сторону. В вагоне было много эстонских детей и наша тетя, которая приехала в Томск за нами. В пути она много рассказывала о нашем родном доме, и мы все сильней хотели туда... Особенно стремилась домой сестра, которая хорошо помнила все.
По прибытии в Таллин нас помыли в бане. Затем вызвали врача, и он сразу отправил сестру в больницу.
Я увидела ее только через месяц у нас дома в амбаре, где она лежала в гробу, и не могла отвести взгляд от ее маленькой, такой знакомой мне и дорогой руки. Хотела взять ее, хотя бы дотронуться до нее. Подошла, прикоснулась и поняла, что у меня нет больше сестренки.
Через месяц мне исполнилось восемь лет*.
14—4717
209
В начале 40-х в Нарымском округе насчитывалось немногим более полутора тысяч членов ВКП(б). В большинстве своем это были штатные работники партийных органов, сотрудники НКВД и органов госбезопасности, председатели местных Советов, руководители организаций, предприятий и учреждений округа и подведомственных ему районов. Если окружком принимал какие-либо меры воздействия по отношению к партноменклатуре, смещал своих работников с должности, то вскоре переводил их на другой, также руководящий пост. Так, В.Д. Кулюпанов, снятый с должности первого секретаря Парабельского РК ВКП(б), был назначен председателем Кривошеинского райпотребсоюза; снятого с работы председателя Васюганского райисполкома А.И. Землянского назначили заведовать кадрами Новосибирского госрыбтреста; смещенного с должности первого секретаря Каргасокского райкома ВКП(б) С.С. Давыдова направили директором Васюганского рыбозавода и т.д. Все они были освобождены от ранее занимаемых должностей за пьянство, моральное разложение и т.п.; всем им были вписаны в учетные карточки выговоры, но через некоторое время, «учитывая искреннее признание допущенных ошибок и заявление о том, что впредь подобных поступков они не допустят», выговоры снимались.
Постоянно перемещалась с одного поста на другой более мелкая районная номенклатура. И не всегда можно понять, чем была вызвана перестановка того или иного «кадра», — то ли его перевели на другую должность в наказание, то ли «бросили на прорыв».
За четыре военных года, например, в Васюганском районе уже упоминавшийся выше А.И. Капичев побывал завторгом, председателем райпотребсоюза, директором промкомбината, заместителем директора МРС, начальником участка рыбозавода, заведующим райкомхозом. А.Е. Гришаев поруководил в Новом Васюгане заготконторой, сберкассой, рыбкоопом, пристанью, был инспектором по кадрам рыбозавода. У.М. Кособуцкий назначался начальником ОРСа, председателем сельского Совета, начальником участка, экономистом рыбозавода, управляющим отделения Госбанка...
210
В заключение несколько слов об образовательном цензе местных партийных кадров. Большинство секретарей райкомов имело неполное среднее образование. Начальное образование было у второго секретаря окружного комитета ВКП(б) A.M. Большакова, у трети всех инструкторов райкомов, горкома и окружкома. Такой же уровень был у председателей райисполкомов и тех, кто возглавлял карательные органы. Практически все поселковые коменданты и участковые уполномоченные окончили 3-4 класса, и лишь немногие — пятилетку. Не лучше обстояло дело с грамотностью у прокуроров, народных судей, управляющих отделений Госбанка, председателей райпотребсоюзов, парторгов обкома... Даже редакторы двух районных газет имели три класса образования.
No comments:
Post a Comment